Я не хочу изменить мир и не хочу, чтобы мир изменил меня.
Мой гадкий раздвоенный язык нужно держать на коротком поводке. Но иногда он просто нестерпимо чешется... Отличная тренировка силы воли, кстати - промолчать, когда изнутри просто рвется очередной образчик очень обидного, меткого и точного черного юмора. Это при том, что я и так обычно говорю практически все, что думаю. Не всё, конечно, иначе меня сторонились бы даже умалишенные. Но мнооогое...
Обычно все-все-все я говорю только своей сестре, потому что знаю, что она нормально это воспримет. 98% всего-всего достается Скунсу - остальные 2% мне просто лень говорить, Скунс за 11 лет нашей дружбы уже научилась догадываться о недосказанном.
Вот, в принципе, и все адресаты моего недоброго красноречия.
Я вот думаю - а остальных своих знакомых я, прикусывая язык, старательно берегу или наоборот считаю, что они просто недостойны услышать все-все-все?
Обычно все-все-все я говорю только своей сестре, потому что знаю, что она нормально это воспримет. 98% всего-всего достается Скунсу - остальные 2% мне просто лень говорить, Скунс за 11 лет нашей дружбы уже научилась догадываться о недосказанном.
Вот, в принципе, и все адресаты моего недоброго красноречия.
Я вот думаю - а остальных своих знакомых я, прикусывая язык, старательно берегу или наоборот считаю, что они просто недостойны услышать все-все-все?