Эйс записала свой новогодний сон, и я, пожалуй, последую ее примеру.
Я жила в некой общине. То ли религиозной, то ли постапокалпитической, то ли еще какой - не суть.
У нас был крохотный городок, буквально домов десять-двадцать, но каждый дом был как минимум двухэтажным, просторным и выполнял определенное предназначение. Так же как и жители общины.
Я была в том возрасте, когда житель общины выбирает дело по своим способностям, а перед этим присматривается к успехам соседей, чтобы понять, к чему у него склонность. Но у меня ничего не получалось. Вернее, у меня получалось все. Я стала подмастерьем поварихи и готовила вкусные обеды, которые хвалил сам глава общины. Я помогала библиотекарю сортировать книги и придумывать мероприятия для детей, и меня горячо благодарили их родители. Вместе с учителями я устраивала для малышей интересные лекции, где рассказывала про зверушек, давая гладить белочек и помогая мастерить поделки из шишек и прочего подручного материала. Я помогала портнихе шить, подбирая наиболее удачные ткани. Помогала местному поэту находить рифмы. Я могла все, а что не могла, тому была способна научиться за несколько недель. Но мне ничего не нравилось настолько, чтобы посвятить этому занятию хотя бы год, не говоря уже о призвании до конца жизни.
Хотя было увлечение, которое приносило мне истинное удовольствие.
Родители легко отпускали со мной подростков, ставили меня им в пример и надеялись, что я буду хорошо на них влиять.
А я учила их курить и снабжала порнографией. И рассказывала родительские тайны - что, например, библиотекарь спит с поварихой, хотя у обоих вполне счастливые с виду семьи со множеством детей. А если подросток не верил (мои родители так никогда не поступят!), я устраивала засаду, чтобы доказать свою правоту, и он мог увидеть момент свидания своими глазами. И вообще делала с ними все, что захочу.
Поначалу я скрывалась. Я завела убежище, прятала кассеты с порнушкой в сундуках, назначала встречи в безлюдных местах... Но скоро все привыкли, что я окружена подростками, и необходимость прятаться практически отпала. Если меня и кучку глупых детей встречали на улице, жители общины приветливо улыбались нам и старались не мешать, ведь я наверняка рассказывала несмышленышам об устройстве жизни и месте человека в мире и в общине!..
Но и это занятие мне надоело однажды. Однако избавиться от верных почитателей, которые смотрели мне в рот, было очень сложно. Но как же они меня достали своей телячьей покорностью!.. И я пошла на крайние меры - направилась к главе общины и рассказала, что вот уже пару лет подрываю устои нашего поселения. А он в ответ посмеялся и посоветовал не тратить его время на глупости.
Тогда я пришла к библиотекарю, в которого была тайно влюблена, и ему тоже все выложила. Думала, он возмутится, что я его старшего и любимого сына чуть не довела до самоубийства, и меня как минимум изгонят из общины. А он вместо этого начал морализаторствовать - мол, хуже, чем ты сама себя наказала, тебя уже никто не накажет, тебе и так тяжело, так живи же с этим...
Призвание свое я все-таки нашла.
Не в силах выносить глупость и слепоту окружающих, которые упорно отрицали вред моего тлетворного влияния на жизнь общины, я стала затворницей и поселилась на отшибе. Если ко мне обращались, я помогала - пекла, например, торты к праздникам или помогала залатать одежду. Но сама старалась не появляться на улицах. Поначалу ко мне приходил библиотекарь, и мы подолгу беседовали, но в конце концов меня достало постоянное чувство неудовлетворенности (дальше бесед дело не шло, да и куда бы оно пошло, если у него жена и дети - я же не повариха!), и я однажды вытолкала его за дверь.
А эти идиоты из общины все равно продолжали ставить меня в пример своим детям - мол, живет одна, но содержит дом, помогает людям, ненавязчива и добра... И это было невыносимо.