[annaangell]

Мне очень понравилась идея книжного флэшмоба.
Итак, 11 кусочков из моих любимых книг – угадывайте на здоровье!
Чур не гуглить)))

Я, к своему стыду, узнала ровно одну книгу у одного человека в Избранном, и то была не первой.

1. Я уже говорил, что Экли был зверски нечистоплотен. Стрэдлейтер тоже был нечистоплотный, но как-то по-другому. Снаружи это было незаметно. Выглядел он всегда отлично. Но вы бы посмотрели, какой он бритвой брился. Ржавая, как черт, вся в волосах, в засохшей пене. Он ее никогда не мыл. И хоть выглядел он отлично, особенно когда наводил на себя красоту, но все равно он был нечистоплотный, уж я-то его хорошо знал. А наводить красоту он любил, потому что был безумно в себя влюблен. Он считал, что красивей его нет человека на всем западном полушарии. Он и на самом деле был довольно красивый - это верно. Но красота у него была такая, что все родители, когда видели его портрет в школьном альбоме, непременно спрашивали: "Кто этот мальчик?" Понимаете, красота у него была какая-то альбомная. У нас в Пэнси было сколько угодно ребят, которые, по-моему, были в тысячу раз красивей Стрэдлейтера, но на фото они выходили совсем не такими красивыми. То у них носы казались слишком длинными, то уши торчали. Я это хорошо знаю. - Джером Сэлинджер "Над пропастью во ржи" - угадала  lilith20godrich

2. Когда-то я дружил с одним парнем, Герком Орвиллом, который проглотил мышь. Я утверждал, что не проглотит, а он проглотил, на спор. Сырую. Маленькую полевую мышку, которую мы нашли целой и невредимой. Наверное, сдохла от старости. Так или иначе, мать Герка как раз развешивала выстиранное белье и посмотрела на нас (а мы сидели на крыльце черного хода) именно в тот момент, как Герк отправил мышь в рот, головой вперед.
Она закричала (как же пугают детей крики взрослых), подбежала к нам, сунула палец в горло Герку. Герк выблевал мышь, гамбургер, съеденный за обедом, и какое-то желе цвета томатного соуса. И уже начал спрашивать мать, в чем, собственно, дело, когда вырвало и ее. Среди всей этой блевотины дохлая мышь смотрелась очень даже неплохо. Гораздо лучше многого другого.
Мораль проста: выблевывайте прошлое, когда жить настоящим становится совсем уж невмоготу, и кое-что из блевотины покажется деликатесом. - Стивен Кинг, "Ярость" - угадала  Асенат

3. В некоторых отношениях Траффорду нравились физиприсы. Он ненавидел толпу, но совсем неплохо относился к компании, не в последнюю очередь потому, что среди его коллег-госбандовцев были двое-трое симпатичных ему людей — он чувствовал, что у них за душой тоже есть что-то свое, чем они не спешат поделиться с другими. Правда, узнать это наверняка ему, конечно, никогда не удается. Такая уж штука эти личные секреты: они личные, потому до них и не докопаешься.
Призывы к откровенности и непосредственному выражению эмоций были столь же вездесущими, сколь и утомительными. Под потолком офиса Траффорда висел баннер. "Как самочувствие? — вопрошал он. — Расскажи соседу!" Это был один из двух официальных слоганов Министерства благосостояния. Второй предлагал: "Давайте сопереживать!"
Весь день напролет, по радио, телевидению и интернету, людей уговаривали эмотировать — смело раскрывать душу перед всеми и каждым.
"Скажи нам, что ты думаешь, — требовали диджеи. — Мы хотим услышать тебя! Что тебе не но нраву?"
Все врачи и духовные наставники твердили одно и то же: "Не прячься от своих проблем. Гордись своими чувствами. Победи своих демонов. Говори о себе!"
Но главное — таково было веление Храма. "Человек — Творение Божье! — гремел с церковной кафедры исповедник Бейли. — Все что мы есть, все что мы делаем, все что мы говорим — создано Богом-и-Любовью. А значит, говоря о себе, мы говорим о нашем Творце! Каждая наша мысль, каждое наше слово, каждая часть нашего тела, приносящая нам радость, — все это дары Любви, а потому их следует нести как знамя, видное всем иокруг! Скрытность же есть отвержение Любви, а тот, кто отвергает Любовь, не имеет веры!"
Траффорд был склонен к скрытности — а может, ему просто хотелось немного покоя. Каждый день он боролся с желанием заорать: "Послушайте! Давайте все дружно заткнемся хотя бы на пять минут!" Но не иметь веры было серьезным преступлением. - никто не угадал, Бен Элтон, "Слепая вера"

4. Егор соврал, когда сказал Михаилу, что терпеть не может кино. Смотреть некоторые фильмы он любил. Причем фильмы, казалось бы, для Кошака совершенно неподходящие. «Таверна» полегла бы от смеха, если бы там узнали. Егор стеснялся этой слабости даже перед собой.
Фильмы были слюнявые, он сам это понимал. Часто очень старые и совсем детские. «Старик Хоттабыч», «Кыш и Двапортфеля», «Внимание, черепаха!», «Денискины истории», «Тайна волшебной двери»… Иногда это были сказки, иногда вроде бы «про настоящую жизнь» — все равно на экране происходило то, чего на самом деле не бывает. Там, среди разноцветных домов, по очень зеленой траве, под необычайно синим небом, ходили добрые волшебники и другие неправдоподобные люди: улыбчивые учительницы, трогательно заботливые папы и мамы и ясноглазые мальчики и девочки. С этими мальчиками и девочками происходили смешные и поучительные приключения, которые сами по себе Егора не волновали. Его привлекал воздух и свет этих бесхитростных кинолент, беззаботность, разноцветная праздничность, ясная простота в отношениях между героями.
Когда удавалось выловить в киноафише название такого фильма, Егор воровато усмехался, поднимал воротник, натягивал поглубже шапку и ехал в дальний кинотеатр или клуб. Ехал, хотя знал, что уйдет из кино с ощущением еще одного обмана. Даже с тоской. Возможно, это была печаль по той жизни, когда мир казался действительно разноцветным и добрым. - Владислав Крапивин, трилогия "Острова и капитаны" (третья часть, "Наследники") - угадала  sillygame

5. - Вы должны поставить много столов, - сказал он. - Больших и маленьких. В самых неожиданных местах. Кто станет сидеть на месте во время большого пира? Пожалуй, суеты будет больше обычного. Вначале следует подавать на стол что получше, а чем угощать потом - не столь важно, ведь гости уже будут сыты. И не нагоняйте на них скуку всякими представлениями, песнями и так далее, пусть они сами и будут программой.
Выказав столь поразительную житейскую мудрость, Ондатр удалился в гамак читать книгу о Тщете Всего Сущего. - Туве Янссон, "Муми-тролль и Шляпа Волшебника" - угадала  g a l a r i n a

6. Нечего жаловаться, что терпеть не можешь свой новый дом. Если не бьют, считай, тебе повезло. Одиночество — нормальное состояние человека. Научись мириться с ним. Его незаметное действие строит дом твоей души. Не надейся вырасти из одиночества. Не жди, что найдешь человека, который поймет тебя, заполнит это пространство. Умный и чуткий человек — величайшая, исключительная редкость. Надеясь найти того, кто поймет тебя, ты станешь безжалостной от разочарований. Лучшее, что ты можешь сделать, — постараться сама понять себя, понять, чего ты хочешь, и не позволять быдлу становиться у себя на пути. - Джанет Фитч, "Белый олеандр" - угадала  Taile

7. Сперва я подумала, что это новая грязная выходка моего хитроумного братца, но вскоре поняла, что он здесь не при чем. (Спасибо хоть на этом.) Тут мало одних черных замыслов, тут нужна машина времени. Конечно, Кларк и ее бы тишком построил, если бы смог… Хотя, с тех пор как он перенастроил робота-слугу, я уже ни в чем не уверена. Тот подавал Кларку невообразимые блюда и записывал их на мой кодовый номер. При этом было установлено, что гарантийную пломбу на контрольном блоке никто не трогал.
Никто и никогда не узнает, как Кларк умудрился все это провернуть. Компания готова была все простить и даже бесплатно исправить робота, если он согласится – если соизволит! – рассказать, каким образом он совратил с пути истинного стопроцентно надежную машину. Но Кларк был глух к посулам – он состроил тупую мину и упорно молчал. Начали было подозревать меня, хотя любой, кто знает нас с братом (Па и мама, например), присягнет, что я просто не способна заказать мороженое с засахаренными леденцами под соусом «голландез» или… нет, лучше не вспоминать, а то стошнит. А вот Кларк метелит все, что неспособно схарчить его самого, это все знают.
К счастью, записи в памяти робота доказывали мое алиби: во время этих тошнотворных застолий я гостила у друзей в Большом Сырте, за тысячу километров от дома. Ну да что там вспоминать. Ни одной девушке не пожелаю такого подарка – Сумасшедшего Гения, вселившегося в младшего братца. Лучше пусть он будет глуповатым и послушным созданием, пусть тихо сидит перед экраном видео и глазеет с открытым ртом на ковбойскую классику, не рассуждая, откуда берутся эти чудесные картинки. - Роберт Хайнлайн, "Марсианка Подкейн" - угадала  Бельчатина

8. На окраине леса виднелось изогнутое дерево с серыми колючими листьями, на невзрачном фоне которого особо выделялся рдеющий багряным светом побег, вьющийся вокруг ствола. Ярким, огнистым каким-то светом полыхали желтые и зеленые прожилки; смахивало на какой-нибудь экзотический грибок. Верхушкой побег уходил в ветви и терялся там. Различались висящие на нем плоды – полупрозрачные, напоминающие чем-то виноград.
Милон из любопытства сунулся было, но Симеон схватил его за руку:
– Куда!
– Не беспокойся, – Милон подхватил жнец и, держа его наготове, стал подбираться к дереву. Найл, заинтриговавшись броской окраской, тронулся следом. Не удержался и Симеон. Побег был изумительно красив; оттенки богатые, разнообразные – осенний сад, да и только. Симеон, подавшись вперед, разглядывал гроздья.
– Интересно, они съедобные?
Найл в этот момент попытался воспользоваться вторым зрением. Оказалось напрасно, потому что уже устал; пришлось, застыв лицом, сосредоточиться, и вот удалось включить внутреннее восприятие. Но едва это произошло, как Найла пронзило ощущение смутной тревоги. И побег и дерево были живыми существами и полностью сознавали их присутствие. Когда Милон, сделав шаг вперед, потянулся за гроздью, Найл схватил его за руку.
– Стой, не суйся.
Не успел выкрикнуть, как нижняя часть побега, прочно вросшая, казалось, в землю, распрямилась и змеей метнулась к Милону; по его поясу чиркнул в попытке сомкнуться похожий на волосатое корневище придаток. Милон резко отскочил назад, и корневище ослабило хватку. Тут дерево сухо зашелестело листвой, будто в разочаровании. - никто не угадал - Колин Уилсон, "Мир пауков: Дельта"

9. Король объявил – пора зимних развлечений, рыцарские турниры на коньках, танцы на льду, зимние маскарады с катанием на санях, пожирателями огня, акробатами из Московии. Пора дразнить медведей, на льду это куда смешнее, бедный зверь скользит и падает, бросаясь на преследующих его собак. Один из псов кидается на зверюгу, надеясь куснуть и отпрыгнуть, но лапам на льду не за что уцепиться, медведь переламывает псине хребет одним могучим ударом. Король просто ревет от смеха.
Со Смитфилда, лондонского рынка, привозят огромных быков – вместо дороги теперь замерзшая река. Жарят их на кострах у самой воды, парни носятся с кухни к реке со свежеиспеченным хлебом, кухонные псы заливаются лаем, путаются у всех под ногами, надеясь на подачку.
Джейн – зимняя принцесса, в белом и голубом, на шее, на оторочке капюшона – белоснежный мех. На коньках держится весьма неуверенно, ее все время с обеих сторон поддерживают брат и отец. Подталкивают ее, красивую куколку, поближе к трону, а я думаю – несладко быть сеймуровской девчонкой, явно не лучше, чем болейновской. Папаша и братец пихают тебя к королю, а у тебя нет ни сил, ни ума убежать подальше.
Ее место всегда рядом с креслом Генриха. Справа от королевского трона, как положено, трон королевы, но слева – скамеечка для Джейн, она там отдыхает, накатавшись на коньках. Сам король не катается – нога беспокоит, поговаривают о том, чтобы пригласить французских лекарей или отправиться в паломничество в Кентербери. Только Джейн может его развеселить, как это у нее получается – безо всяких усилий? Она то сидит рядом, то позволяет катать ее на коньках прямо перед ним, вздрагивает от страха при виде петушиных боев, замирает в восторге, глядя на пожирателей огня, ведет себя как всегда, маленькая дурочка, доставляя королю такое удовольствие, на какое Анна совершенно не способна. - Филиппа Грегори, "Еще одна из рода Болейн" - угадала  g a l a r i n a

10. Папа от нас уехал на своей подседельной лошади — крупной гнедой кобыле, Джуди ее звали, на лбу звездочка. Еды с собой взял, перемену одежи свернул в скатку с одеялом и в дождевик замотал. А скатку к седлу привесил. На поясе пистолет — большой такой, длинный, драгунский, капсюльный и круглыми пулями стрелял, такие уже тогда устарели. Пистолет с ним всю войну прошел. Красивый был папа — я до сих пор хорошо помню, как он сидел верхом на Джуди в коричневом пыльнике, в черной своей воскресной шляпе, и над обоими — человеком и животиной — пар клубился в то морозное утро. Совсем как доблестный рыцарь в старину. Том Чейни поехал на своей серой, которой бы лучше распашник тянуть, чем ездока возить. Пистолета у него не было, но за спину он закинул ружье на веревке. Вот вам паразит какой. Ведь мог бы от старой сбруи отрезать себе ремешок. Но нет, к чему стараться.
У папы в кошеле в аккурат под двести пятьдесят долларов лежало — я не без причины это знала, потому что вела папе бухгалтерские книги. У мамы с цифирью никогда не получалось, она и слово «кот» вряд ли б написала. Я не хвалюсь талантами в этом направлении, нет. Цифры да буквы — еще не все. Меня, как Марфу, вечно будоражили и тревожили дневные заботы, а вот у мамы моей сердце было безмятежное и любящее. Она была как Мария и сама себе выбрала «эту добрую планиду». А два куска золота, которые у папы спрятаны были в одежде, на свадьбу им подарил мой дедушка Спёрлинг в Монтерее, Калифорния. - никто не угадал - Чарльз Портис, "Железная хватка"

11. “The reason you cannot see the mouse circus,” said the man upstairs, “is that the mice are not yet ready and rehearsed. Also, they refuse to play the songs I have written for them. All the songs I have written for the mice to play go oompah oompah. But the white mice will only play toodle oodle, like that. I am thinking of trying them on different types of cheese.” - Нил Гейман, "Коралина" - угадала  [ki:]