[annaangell]

Скунс любит мои истории про личную жизнь. Ее не смущает даже, что у меня нет и намеков на личную жизнь – истории-то есть, и это главное. Нет, я ничего не выдумываю и не привираю, просто у нас с ней разные представления о личной жизни, видимо.
- Расскажи еще что-нибудь о своей бурной личной жизни, - попросил Скунс в нашу последнюю с ней встречу. Я аж мятным кофе поперхнулась.
- О чем?!
- Ну, вот ты мне в прошлый раз рассказывала… - Скунс напомнила мне содержание одной довольно ржачной истории, которую я поведала ей во время нашей прогулки по Царицыно (от скунсиного смеха белки прятались по дуплам и тряслись там, спрятавшись в свой хвост).
- Тьфу, балда ты, - я увела со скунсовой тарелки порядочный кусок торта. – Я с тобой, как с другом, поделилась тем, что потрясло меня до глубины души, а тебе все хиханьки да хаханьки…
Но не выдержала и сама рассмеялась.
Ну не умею я рассказывать о переживаниях, несчастных любовях и тому подобном так, чтобы не было хоть немного забавно. Просто, видимо, сначала я долго перевариваю все переживания в себе, а когда готова ими делиться, они обретают форму чего-то непременно смешного, хотя бы самую чуточку. Пока не смешно, и говорить-то об этом не стоит, чего зря людей расстраивать.
И подумала я тут на досуге – не пишу я никаких историй из личной жизни в дневничок. Неправильно это, надо написать. Что-нибудь замшелое, потому что, как я уже сказала, сейчас, насколько я знаю, у меня личной жизни нет и не предвидится.
Под катом текст, который могла бы написать и двенадцатилетняя девочка.
Все невинно, романтика сплошная.


Я – человек совершено не импульсивный. В отношениях с противоположным полом – тем более. Попыталась вспомнить все случаи своей импульсивности и насчитала с натяжкой четыре. Про первые три в другой раз как-нибудь, а про четвертый расскажу.

К тому времени мы встречались с К. уже года полтора. Стабильные отношения – ну, вы понимаете. Мне было лет пятнадцать на тот момент - все по заветам журнала «Кул герл», свидания и все такое. Правда, с непременными для полноты образа обнимашками на ходу и держаниями за ручку ничего не вышло – для обнимашек у нас была слишком сильная разница в росте и получалось, что мы не ласково придерживаем друг друга, а корячимся, как два больных радикулитом на прогулке по больничному саду. Ну, и если просто тискать ладонь К. мне очень нравилось, то тащиться с ним за ручку, как умственно отсталый ребенок, который заблудится, если не держать его за капюшон, мне осточертело секунд через десять после первой же попытки проникнуться этой сомнительной романтикой.
Зато у нас был пень в тихом местечке в Коломенском. На нем было очень удобно сидеть. Я устраивалась на самом краешке, а К. садился сзади, обняв меня поперек туловища. Таким образом убивалась целая куча зайцев – мне было тепло, плюс я была избавлена от необходимости смотреть своему юному другу в глаза. Так можно было сидеть часами, болтая о всякой фигне или наоборот молча. Мне больше нравилось молчать, но и сказануть какую-нибудь глупость я тоже возможности не упускала.
Однажды (это началась история и кончились предисловия) у нас намечалось очередное свидание. Чтобы совместить приятное с полезным, я взяла пару пакетов для морскосвиночной травки, натянула свою самую красивую футболку и, дождавшись, когда К. за мной зайдет, отправилась с ним в Коломенское. Путь был известен заранее. Мы вышли к пню, устроились на нем в привычных позах… и тут ливанул дождь. Ничто не предвещало такого природного свинства – весь день до этого стояла изумительная теплая погода. Но на пне было удобно – он находился в подобии шалаша из придорожных кустов, поэтому дождевые капли если и попадали на нас, то в небольшом количестве.
Я очень радовалась, что К. не начал ныть и проситься домой, раз пошел дождичек. Меня прямо-таки восхищала его решительность оставаться на пне, а не бежать домой, поджавши хвост. А дождичек, меж тем, лил стеной, и в результате мы замерзли, как две мыши под листочком. Но благодаря К. мне не дуло в спину, а благодаря мне его руки грелись о мой живот, и чувствовала я себя на редкость уютно. Мне было очень, очень хорошо.
Ну, а дальше было вот что.
Дождик кончился, мы слезли с пня и пошли рвать крысятам травку. Помню очень отчетливо – К. в голубой рубашке стоит в траве по колено, а я смотрю на него снизу вверх и подыхаю, просто подыхаю от восхищения им, от удовольствия от его присутствия и хочу хоть как-то выразить эти эмоции, чтобы он тоже понял, почувствовал… Ничего умнее не нахожу, кроме как подойти к нему и обнять, а точнее обхватить его руками, уткнувшись носом в его рубашку, пахнущую моим любимым одеколоном. Импульсивный жест, а что вы хотели?
Тут необходимо заметить, что я всегда шарахаюсь от тактильных контактов, будь то даже рукопожатие, а уж проявление инициативы в этом вопросе для меня уж и вовсе нечто из ряда вон выходящее и предполагает как минимум доверие к тому, кому контакт адресован.
И я почему-то уверена была, что он проникнется моментом. Стояла так долго-долго, нюхала его, обнимала…
- Ты что? – наконец спросил К.
У меня был готов ответ. Я уже мысленно подготовилась выдать что-нибудь вроде «Я так тебя обожаю, что сдохну вот прямо сейчас!», но тут К. продолжил.
- У тебя руки мокрые, осторожнее, - сказал он. – Рубашку мне испачкаешь.
Мой мир рухнул, ага. Ебнулся с космической высоты и закатился под диван, чтобы там его съела, а затем негодующе выблевала мышь.
У меня и правда были мокрые руки. И грязные, наверное (но я их старательно вытерла об себя, прежде чем). И я стояла там, с пакетом крысиной травы у ног, с мокрыми и грязными руками, еще секунду назад совершенно счастливая, и хохотала до слез. К. был раздражен, он решительно не мог найти причин для такого странного моего поведения.
Потом мы пошли к остановке, я как всегда посадила К. на автобус и отправилась домой, кормить крысенят свежесорванной травкой.
Тут бы я рада соврать, что больше мы не виделись, что подлый К. своим ужасным поступком разбил мне сердце все такое, но это все было бы враньем. Мы встречались еще примерно год и разошлись тихо и мирно. Ничего ужасного в его поступке тоже не было – ну, сказал и сказал. И с сердцем моим тоже все было в порядке. Просто мозги немного встали на место.
Такая вот история. Совсем не поучительная, но слегка все-таки забавная. Скунсу нравится.